Латвийская газета Diena публикует статью латвийского политолога Айнара Комаровскиса «Что нам делать с Кравцовым», перевод текста которой мы приводим полностью:
«Субботний номер от 11 декабря Neatkariga Rita Avize украшала статья «Депутат на навозной куче» популярной журналистки Элите Вейдемане. Уже само название свидетельствовало, что автору очень нравится любоваться словами, которые толерантному и робкому человеку трудно выговорить, не говоря о печатном слове для общего обозрения. В этом случае жертвой острого языка журналистки стал депутат Сейма Валерий Кравцов.
Чего же депутат такого преступил? Главная его вина это недостаточное владение латышским языком для ответов на вопросы журналистов на государственном языке. Такой случай в Латвии уже может служить поводом для инициации расследования в правоохранительных органах государства. Как следует из контекста, расследование предусмотрено, чтобы защитить латышский народ против преступного депутата.
Судя по сказанному автором, журналистов интересовали не проблемы развития страны, а то, насколько хорошо депутат говорит на латышском, и смог ли он с такими знаниями языка легально получить гражданство. Я все же допускаю, что он свой паспорт не печатал в подпольной типографии, — значит, паспорт выдан государственным учреждением со всеми вытекающими правами. Здесь важно учесть, что Управление по Гражданству и иммиграции, как любое госучреждение, контролируется и управляется латышами, причем, самыми национально продвинутыми. Следовательно, все мзды достались латышам, значит, не пропали даром…
Усиленный интерес журналистов к Кравцову очень схож с интересом к «семейному бизнесу» Валдиса Затлерса в Институте Травматологии во время президентской избирательной кампании. Странным образом любопытство мастеров пера к вопросам мздоимства и прочим хитростям в лечебном заведении управляемым кандидатом в президенты резко затухло, как только знаменитый хирург, уже в статусе президента, круто поменял свои взгляды, если таковые имелись, на «правильные».
И вообще, какое дело Кравцову до «нашего» Сейма, что является сущим делом латышей? — Дело в том, что люди, живущие в Курземском крае и предпочитающие русский язык, выбрали Валерия за лучшего кандидата для защиты своих интересов. Этих жителей вполне устраивало знание языков кандидата, и для них были абсолютно безразличны сомнения латышских журналистов по поводу соответствия Кравцовым статусу слуги народа. Следовательно, народный посланник курляндцев является полностью легитимным должностным лицом. Запомните слово — «легитимен»! Это означает: с народным доверием. И легитимность у этого депутата намного выше, чем у любого представителя «Единства» уже тем, что свой статус Кравцов приобрел, находясь в оппозиции к государственной идеологии, господствующему информационному полю и государственным структурам влияния. К тому же, учитывая и отнятые избирательные права 350 тысячам жителей — потенциальным единомышленникам Кравцова.
Несомненно, Свод правил С
285c
ейма — хорошая вещь. Но не для всех. Только для тех, кто разработал соответствующие статьи и осознанно проголосовал за них. Законы у нас не спущены от Бога для выполнения, а составлены здесь — на нашей грешной земле, чтобы преследовать определенные цели и создавать нужные условия. Не для всех, а для тех, которым принадлежит власть в стране на данный момент. Таким образом, национальная элита создала эффективное сито, с которым отсеять инакомыслящих от принятия решений. Ведь ясно, что русские, будучи в здравом уме, никогда не проголосуют за закон, который предусматривает исключение из Сейма «своих», если кто-либо из латышей посчитает знания латышского языка у депутата недостаточными. Чтобы проголосовать за такой закон, сито лояльности по отношении к элите должно быть безупречным. Тут ситом для русских недостаточно, — нужно отсеивать и латышей. Если действующие законы не отстраняют потенциальных нарушителей спокойствия, то для каждого такого (0) создается свой закон. К коммунистам, шпионам, интерфронтовцам и агентам КГБ , которые не могут быть полноправными гражданами, можно добавить моряков и пограничников, если человек никак не уймется. Однако, бывает что национальные кадры, если очень надо, применяют закон к таким случаям, которые идут в разрез со всей прежде принятой практикой. Так Латвия доверила высшую государственную должность (по реальной власти) гражданину Великобритании (без Латвийского подданства на момент обсуждения предложения) Янису Кажоциньшу, который по своему роду деятельности неизбежно был тесно связан с местными службами безопасности. Так что — для каждого случая свой закон. В схожем порядке можно принять закон, запрещающий русским (или негражданам) иметь личный автомобиль, владеть недвижимостью в пределах города или использовать свой родной язык. Намерения, близкие к этому уже имелись, только латышская стеснительность помешала.
В интересах жителей важно только то, насколько тот или другой закон легитимен, то есть, нужен всему народу. Если узкая латышская тусовка будет вправе всегда определять, что русскому дозволено, и что нет, то решения такой тусовки, или, в нашем случае — законы принятые Сеймом, не всегда будут легитимны.
Я не заметил, что в законодательстве имеются ограничения занимать должность депутата слепым и глухонемым. Следовательно, Кравцов не вправе быть депутатом до тех пор, пока он слышит и говорит. Как только он потеряет слух и дар речи, закон больше не запретит ему представлять своих избирателей.
А что до хорошего познания Латвийского законодательства, то наш парламент давно уже нуждается в человеке, который среди Европейских инструкций и наших законов смог бы разглядеть логику и смысл. То, что у действующих «профессионалов» Сейма довольно странное понимание, что для нас является нужным, а что вредным, свидетельствует развитие Латвии за последние 20 лет, да и сегодняшняя ситуация с перспективами будущего.
Храбрость в представлении журналистки и всех «истинных» латышей, очевидно, означает — нападать на слабых и незащищенных. На таких, у которых против отшлифованной латышской системы сегрегации не хватает легальных аргументов. Зато возражать сильным, но очевидно подлым, преступным и несправедливым, по мнению Вейдемане, неразумно. Поэтому эта поляна пусть остается для сумасшедших и диссидентов.
А теперь — о полных злости мракобесов, принцип которых: чем хуже, тем лучше. Здесь напомню журналистке, что за все 20 лет независимости «аборигенами» в Латвии служили не латыши, а именно русские. Они, хотя и неохотно, ропотом, однако, выполняли латышские новые правила и приняли новые условия жизни, что даже не всем латышам пришлись по душе. Где лучше чувствуем себя мы — латыши, хорошо видно в Рижском аэропорту, через который проходящие потоки эмигрантов уже образовали на Западе устойчивые общины и продолжают искать новые земли обетованные. В том, как мы живем сегодня, нет ни крупинки заслуг русских, — это все заслуга латышей и, в значительной мере, результат деятельности латышских журналистов. Хотя, русские свою руку все же приложили, — они по своей наивности, желая добра, старались уговорить Россию закупать наши шпроты и пользоваться нашими транзитными услугами. Эта добрая воля позволяла продлить безбедную жизнь для национальной элиты на свои 10 лет, а для простых смертных — продлить лишения, раскрывая все более безнадежный вид на будущее. Без этой доброй воли русских, что оценивается на, как минимум 600 миллионов лат в год, у национальной прессы не было бы местных спонсоров, которые пока еще могут уделять средства для поднятия своей репутации и реализации своих интересов в бизнесе. Вся значительная государственная собственность будет уже продано.
Чем Валерий Кравцов лучше чем, например, Василий Мельник? — Да тем, что Валерий, не будучи в благословении двора, позаботится, чтобы уберечь своих избирателей от «самой гуманной» депортации, ассимиляции или от другого, приемлемого для титульной элиты, способа преобразования русских. Потому как Кравцов сможет жить здесь только до тех пор, пока будет защищать интересы своих избирателей, и пока они здесь живут.
Но и для латышей нужны такие кравцовы. Эти русские за 20 лет, прожитых при латышской власти, в большинстве своем смогли сохранить здравый смысл, и в нужный момент, когда происходящее вокруг станет совсем непонятным даже Элите Вейдемане, они на простом, понятном для народа, русском языке объяснят, что вокруг происходит, почему больше не так, как раньше, что ожидается завтра и что делать, чтобы не умереть.
У некоторых русская речь напоминает бормотание. Но я все же посоветовал госпоже Элите Вейдемане полностью не забывать этот язык. Судьба может повернуться так, что придется просить прощение этому самому «необразованному» русскому, который «сидит на куче навоза». И для этого понадобится русский язык, потому как другого он не знает. А что делать с этим Кравцовым? — Лучше всего — оставить его в покое. Как-нибудь государственный язык сам познается, слушая вещания латышских мастеров слова».